Столетняя годовщина войны 1914-1918 гг. : Русская армия в семейных альбомах Франции.

Я хорошо помню двоюродную бабушку Мадлен. Родившись в 1897г. она прожила долгую и насыщенную жизнь и скончалась в 1992г. Она жила с нами в одной квартире в Париже. Из её воспоминаний, которыми она охотно делилась, то что больше всего ее впечатлило была ее работа добровольцем Красного креста при русских военных в каннском госпитале во время Первой мировой войны. Мадлен нам оставила альбом с фотографиями и документами того времени, который хранится в нашей семье как сокровище. В момент, когда мы поминаем начало Первой мировой войны и вступление России в это страшное столкновение, вот несколько из воспоминаний этого далёкого прошлого.

Когда началась война, Мадлен исполнилось 17 лет. Недавно получив аттестат зрелости она принимает решение как многие молодые сверстницы добровольно вступить в ряды Красного креста. В 1916 г., она поступает на работу в каннский Отель Континенталь, который был переоснащен в военный госпиталь (Русский госпиталь № 203) для военнослужащих русского контингента, прибывших поддержать французскую армию с самого начала войны.

«Отель континенталь» в Каннах

В общении с ними Мадлен заучивает несколько слов по-русски и получает множество признаний в любви на этом яыке от этих военных людей, которые ее прозвали «Сестричкой Марусей».

Мадлен (в центре) « в окружении русских »

Некоторые черты этих людей остались надолго в памяти бабушки.

Во-первых естественно, их привязанность к родине. Они обеспокоены тем, что происходит в России, о чем узнают из газет или из писем, изредка попадающих к ним. В Армии российской империи служат самые разные люди: наряду с русскими, украинцы, поляки, кавказцы. Сам госпиталь – международное учреждение, один из фельшеров – серб. В нем празднуется американский национальный праздник 4-го июля 1917 г. в честь вступления Соединенных Штатов Америки в войну в апреле этого года.

Другая черта запомнилась Мадлен: их привязанность к вере. Все эти солдаты очень набожны. Все службы в Рождество и на Пасху служились со всей должной торжественностью. Чтобы Мадлен могла молиться вместе со всеми, сержант Михаил Слепнев переписал для нее французским алфавитом православные предобеденную и послеобеденную молитвы :

Molitva pered obedom : Otchi vsekh natya Gospodi oupovaut, i Ty daechi im pischou voblagovremenii , otverzaechi Ty schedrouiou roukou Tvou i ispolnaechi vsako jivotno blagovolenia (mолитва перед обедом: Очи всех на Тя Господи уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всяко животно благоволения)

Molitva posle obeda : blagodarim ta Christe Boje nach yako nasytil esi nas zemnich Tvoikh blag, ne lichi nas i nebesnavo tvoego tsarstvia (mолитва после обеда: Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши нас и Небеснаго Твоего Царствия…)

Русское Рождество, 7 января 1917

Русские беспокоились за судьбу своей страны и были отрезаны от родных, оставшихся в России. Они любили собираться, чтобы вместе коротать время тоски и безделия, на которое их обрекало еще не окрепшее здоровье перед новым отправлением на фронт. У некоторых из них были музыкальные инструменты, они играли на балалайке, в соответствующем костюме.

Музыканты, 1917 г.

Мадлен пишет их портреты:

балалаечник

Русский солдат в Каннах, 1917 г.

На масленицу, перед Пасхой, солдаты поставили театральное представление :

Театр. масленица 1917 г.

Местная пресса также отражает присутствие русских военных. Одна из газет говорит об их «странном поведении» : « в последние дни стало жарко, очень жарко... Русские, привыкшие к совершенно иному климату, несомненно страдают больше от жары [цензура]. Купание русских на наших пляжах в абсолютно примитивном костюме, а даже вообще без всякого костюма во Франции строго запрещено. Мы получаем на этот счет от многих читателей и читательниц, отцов и матерей семейств, вполне оправданные жалобы. Мы их с удовольствием отражаем здесь и рассчитываем на то, что необходимые меры будут незамедлительно приняты ».

Но такие инциденты – редкость. Мадлен нам рассказывала о доcтоинстве этих людей, изящности и учтивости. После их отъезда из Канн, многие писали бабушке Мадлен, чтобы рассказать о себе. Некоторые письма сохранились:

«Дорогая Мадмуазель, ..... вы навѣрно хотите знать, куда меня назначила комиссія, комиссія меня назначила въ здоровую команду... можетъ быть поѣдемъ въ городъ Оранжъ, а потомъ въ Салоники на фронтъ, какого числа поѣдемъ неизвѣстно...», 1917 г., 20 октября Николай Черепанов.

« Здравствуйте дорогая Маруся.... в России нехорошо...нету хлеба в городах», 19 ноября 1917г Степан Парфененков.

«Здравствуйте, дорогая сестра Бернардъ! спѣшу увѣдомить о своемъ здоровіи... въ настоящее время Слава Богу того и вамъ желаю. ... Пока нахожусь на старомъ мѣстѣ, въ мѣстечкѣ Блиньи», 20 июля 1918, Петр Шереметьев.

Трудно узнать, что стало с военнослужащими, которые прошли через каннский госпиталь. Некоторые вероятно погибли на фронтах Франции или других стран, другие, быть может, вступили в Белую армию или вернулись в Россию. Другие же, возможно обосновались во Франции, среди десятков тысяч русских эмигрантов, которых Франция приняла после большевистской революции. Они явились продолжателями дружеских связей между Францией и Россией. Сама Мадлен всегда хранила память об этих доблестных воинах, прибывших во Францию воевать плечом к плечу с французской армией.

Внучатый племянник Мадлен, находящийся в настоящее время на дипломатической службе Франции в Москве